Председатель местного отделения "СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ" в городе Новая Ляля, фельдшер выездной бригады "Скорой помощи" подробно рассказал, как медики уральской глубинки работают в "красной зоне"

23 октября председатель регионального отделения партии в Свердловской области Андрей Кузнецов провел совещание, посвященное партийному проекту "За справедливую медицину!".

– Я бы сказал, сегодня мы даже не в окопе находимся, мы, наверное, прямо в поле боя, – Алексей Коровкин спокойно и подробно излагает факты, с которыми сталкиваются работники "Скорой помощи" и их пациенты.

У нас сроки диагностики зашкаливают. Ближайшие лаборатории находятся в Нижнем Тагиле, это в 150 километрах. Реальное время готовности анализов – от 10 дней до двух-трёх недель. В лаборатории честно говорят, что просто не успевают: "Если раньше мы еще успевали сделать задание за 4 дня, то сегодня анализов в разы больше". Поэтому многие из обращающихся к нам пациентов сразу едут в частные лаборатории, там анализы делают за три дня, цена вопроса – 2500 – 3000 тысячи рублей.

Это огромная проблема, инфицирование идет каждый день, и, если человек болен, он неосознанно представляет опасность для окружающих. А бывает, что пока пациент дождется результатов анализа, он выходит на работу или на учёбу. У нас получилось так, что в одной из школ ребёнок вышел на учёбу, не дождавшись результата, в итоге ппосещал ее два дня. Анализ пришел, оказалось, что – всё-таки коронавирусная инфекция. Естественно, директор школы был вынужден закрыть класс на карантин, на самоизоляцию были отправлены все учителя, контактировавшие с ребенком.

Медперсонал, который работает в зоне риска, тестируют неохотно, прямо на ножах воспринимают. В первую волну коронавируса я сам сдавал тест три раза, получил результат только однажды. Протокола об обязательном регулярном тестировании медиков, которые работают с коронавирусными пациентами нет. У нас, в принципе, пациенты с признаками ОРВИ в лёгкой форме отправляются домой на амбулаторное лечение. Пока у заболевших тяжелой формы нет, мазок у них никто не берет. Ну, если идет серьезная интоксикация – чувствуется, что пневмония присоединяется, – то, естественно, берется мазок и отправляется на диагностику. То есть, пока не начались осложнения, у пациента мазок никто не берёт, им никто не занимается.

Если тест дал положительный результат, мы везем пациентов на компьютерную томографию. Ближайшие аппараты КТ находятся у нас в Серове и Краснотурьинске. Пациентов с подозрением на ковид нам приходится везти туда, это 70 и 110 км соответственно. Естественно, сразу по несколько человек, на старом "уазике-буханке", не приспособленном для перевозки таких больных. На старом автомобиле – потому, что у штатного "Соболя" от постоянной эксплуатации вышел из строя двигатель, а 25 тысяч рублей у больницы на оперативный ремонт нет. Словом, у водителей "скорой" такая нагрузка, что в гараж они практически не заезжают.

Возросла нагрузка и на медиков. В нашем городе на смену выходит одна бригада "Скрой помощи" из двух человек, поэтому приходится делиться: один из фельдшеров едет с пациентами на КТ, второй остается в городе на случай неотложных вызовов по поводу инфарктов, инсультов, гипертония... Если и вторая машина, допустим, с подозрением на инсульт, отправляется в Серов или Краснотурьинск, наш город остается без "Скорой помощи". В Краснотурьинске на КТ всегда очередь из окрестных городов, машин пять-семь, они тоже привозят пациентов за десятки и сотни километров, как мы, и ждут своей очереди, тоже по пять-шесть часов в контакте с заболевшими, то есть с теми, у которых тест на ковид дал положительный результат.

В городской больнице, где одним из подразделений является наша служба "Скорой помощи" уже есть сотрудники, переболевшие коронавирусом. Пока приходится жить с мыслью, что все мы рано заболеем...

Конечно, если будет организовано оперативное тестирование, то это снизит и число инфицированных, и облегчит течение болезни тех, кто заболел.